Алена Даль - Хождение по Млечному пути
Что касается выбранного маршрута – Пути Сантьяго, то мое влечение к Испании и смутное томление сердца, устремленного на глухой юго-запад Европы, соединились с воодушевлением после прочтения книги одного из пилигримов прошлого2, прошедшего четверть века назад той же дорогой. Бросив все, я отправляюсь в путешествие, которое наверняка поможет мне получить сакраментальный ответ на риторический вопрос: «Что делать?».
Вопросы и ответы – те незримые нити, что соединяют людей, пробуждают в них взаимный интерес, обнаруживают точки соприкосновения и глубинные пласты общности. Я люблю беседовать с людьми. Задавать вопросы и выслушивать ответы. Когда-то это было частью моей профессии. Но однажды я вдруг обнаружила, что мое общение с человечеством превратилось в череду переговоров, решение стратагем, управление персоналом, поддержание нужных контактов, укрепление репутации… словом, во что угодно, кроме собственно человеческой беседы. Нет, я вовсе не против делового общения. И, конечно, подобные контакты неотъемлемая часть жизни в социуме, тем более, когда твоя профессия – коммуникации. Но лично я люблю разговаривать. Просто так, а не потому что нужно. С теми, кто интересен, а не теми, кто может принести прибыль, личную выгоду, помочь делу или кому можешь быть полезна или выгодна ты.
Мне нравится смотреть людям в глаза, рассматривать их руки, лица. Слушать. Внимать. Давать выговориться. Наблюдать за тем, как они подбирают слова, жестикулируют, замолкают в задумчивости или тихо улыбаются своим воспоминаниям. Необыкновенно интересно говорить со стариками, с детьми, с аборигенами тех мест, где путешествуешь. С теми, кто не похож на тебя. И с теми, кто ужасно похож, а оттого делается не по себе от фраз, произнесенных в один голос, и ответов на незаданные вслух вопросы. И, в общем, неважно, встретитесь ли вы когда-нибудь еще или нет, станете друзьями на всю жизнь или останетесь случайными попутчиками, главное, что этот нечаянный разговор что-то навсегда меняет в тебе и в твоем собеседнике. А возможно и в судьбе всего человечества!
***
На станции Каспе в электричку входит крепкий смуглый старик с подвижным лицом и живыми глазами, стреляющими из-под густых с проседью бровей. Опрятная жилетка, несмотря на жару, застегнута на все пуговицы. На голове – тёмный берет, выдающий принадлежность его обладателя к древнему роду басков. В руках старик держит пустую, оплетенную лозой бутыль и легкую дорожную сумку. Он бегло оглядывает полупустой вагон, на минуту задержав свой взор на мне, и садится точно напротив. Я с любопытством рассматриваю колоритного пассажира, стараясь не смущать его слишком пристальным взглядом. Но смутить старика не так-то просто. Его колючие глаза буквально впиваются в мое лицо, оценивающе осматривают рюкзак, буравят пыльные мокасины на ногах. Лишь на минуту отвлекшись на кондуктора, мой сосед снова возвращается к своему занятию и продолжает препарировать меня невозмутимым взглядом лаборанта-биолога, изучающего неизвестное насекомое на предметном стекле микроскопа. Чтобы разрядить обстановку и побороть собственное смущение, я громко здороваюсь, употребив одну из десятка испанских фраз, прилежно заученных перед поездкой: «Буэнос диас!»3. Старик лишь небрежно кивает в ответ. Тогда я набираю в легкие побольше воздуха и произношу еще несколько слов из своего золотого запаса: «Сой перегрино. Сой де русиа»4. Колючий взгляд старика немного теплеет. А откуда-то сзади раздается: «Сеньора, шо ж вы так шумите?». Я оборачиваюсь и натыкаюсь взглядом на улыбающуюся белобровую физиономию обладателя одесского выговора. Вот тебе и раз! Все-таки не музей Прадо и не курортные пляжи Коста-Брава – встретить русского в глухом уголке центральной Испании – все равно что увидеть арагонца где-нибудь в сибирской глубинке.
– Толик! – весело представляется белобровый парень и пересаживается в соседнее кресло.
В течение следующих десяти минут я узнаю детали биографии Анатолия, историю его переселения в Испанию, профессиональные навыки, а также имена его родственников и то, что он думает об Испании, России и кризисе Еврозоны. Тем временем старик в берете с любопытством разглядывает нас обоих, переводя взгляд-рентген с одного на другого. Наш разговор, а точнее монолог Анатолия, привлекает внимание и других пассажиров – видимо, русская речь звучит здесь не часто. Я вполуха слушаю «нового испанца», украдкой поглядывая на пожилого баска: мне хочется с ним заговорить, но я не знаю как да и побаиваюсь его грозного вида. Меня подбадривает лишь ответный интерес в глазах старика, когда наши взгляды встречаются. И я решаюсь попросить Анатолия о помощи: грех не воспользоваться таким редким шансом.
– Легко! – соглашается бывший одессит, – только учти, что он баск, у них свой язык, и он может просто не понять моего кастильского наречия.
– А ты попробуй, – прошу я ласково.
И парень пробует: откашлявшись, поворачивается всем корпусом к старику и задает вопрос. Тот отвечает. Завязывается неспешная беседа. У баска скрипучий голос и интересная манера говорить: сначала он пристально всматривается в глаза собеседника, выдерживая тяжеловесную паузу, а уж потом начинает неспешно низать слова на нить разговора. Постепенно темп его речи ускоряется, появляется размашистая жестикуляция, и вот фраза обрывается резко и неожиданно, словно на полуслове. Дальше все повторяется снова. Редко, очень редко на лице старика появляется подобие улыбки – глаза теплеют, меняется конфигурация морщин, а голова насмешливо склоняется чуть набок. Рот при этом из горделивой скобки уголками вниз выпрямляется в прямую линию. Однажды эта линия даже слегка разомкнулась, что означало, вероятно, крайнюю степень расположения старика.
Наговорившись вволю, Анатолий представляет нас друг другу по имени, и мы скрепляем образовавшееся знакомство вежливым рукопожатием. Старика зовут Эррандо. Он действительно баск. «Не испанец, а баск», – неоднократно подчеркивает он. Родом из Герники, сейчас живет с женой в окрестностях Сан-Себастьяна. Ему 74 года, из них более полувека связано с морем. Он и сейчас любит выходить в залив, когда хорошая погода, но уже не из-за денег, а ради удовольствия. У Эррандо два сына, два внука, одна внучка и один правнук. В ответ я сообщаю скупые сведения о себе: русская, 45 лет, есть дочь, возможно, в скором будущем будут внуки… в Испанию приехала, чтобы пройти Путем Сантьяго…
И тут происходит неожиданное: лицо старика светлеет, он принимается бойко что-то говорить, сопровождая спешащую речь приветливыми взмахами рук.
– Эррандо приглашает тебя в гости, – буднично переводит Толик, как будто речь идет о приглашении пересесть поближе к окошку, чтоб не дуло.
– То есть как? Ты ничего не перепутал? – спрашиваю оторопело, поглядывая на возликовавшего внезапно баска.
– Нет, ничего я не перепутал, – обижается Толик. – Он говорит, что будет рад познакомить тебя со своей женой и показать страну.
– Как же мы будем с ним разговаривать? – изумляюсь я еще больше.
– А никак. Он будет показывать, а ты – смотри.
К такому повороту событий я не готова, и первая мысль – вежливо отказаться, поблагодарив за приглашение. Вместо этого слышу свой восторженный голос: «Си! Мучас грасиас!»5 – и вижу в стеклянном отражении такую широченную улыбку, что, с точки зрения моего неулыбчивого собеседника, это могло бы сойти за гримасу безумия.
Вот так в одну минуту мои планы резко меняются: я принимаю приглашение старика, случайно встреченного в арагонской электричке, неулыбчивого баска Эррандо. Не зная языка, не представляя себе, где и как буду жить, какую такую страну собирается показать мне новый знакомый, и какова доля правды во всем, что он только что поведал. А вдруг все сказанное им выдумка? Может это полоумный сепаратист, продолжающий в одиночку дело ЭТА?6 Или религиозный фанатик, усмотревший в моих поползновениях идти Камино Сантьяго нечто оскорбительное для его веры? Или… Все, стоп! Если уж решаешься довериться ангелу путешествий, отправляясь вглубь незнакомой страны, изволь распрощаться со своими страхами и тревогами, иначе не миновать проблем и разочарований.
Когда-то я путешествовала совсем иначе. Туристический ваучер в кармане обеспечивал четкую организацию отдыха и ответственность туроператора за мою жизнь. Он же гарантировал полную защищенность от сомнительных личностей типа Эррандо и строгую планомерность всех перемещений, исключая любые отклонения. Как же я радовалась, когда планы вдруг ломались, а форс-мажорные обстоятельства меняли привычный ход вещей, пробивая брешь в идеальном, но скучном распорядке! Автобус, сломавшийся на малоизвестном перевале Альп где-то в районе итальянского Больцано, подарил мне чудесную прогулку по весенним альпийским склонам, поросшими благоухающими лиловыми крокусами. Пробка на трассе Бангалор-Мадурай вылилась во внеплановую экскурсию в Карур – место, где при других обстоятельствах я не побывала бы никогда. Тривиальная задержка авиарейса обернулась знакомством с удивительной сербской девочкой, пишущей картины своих снов…
